Т. С. Юрьева
Ольга Биантовская: мифотворчество
2018
Ольга Биантовская запечатлела в графике прежде всего свой внутренний сверхчувственный мир, сомнения, переживания. Ее творчество отвечало исканиям и духу времени. В годы ее юности и расцвета таланта театр впечатлял зрителей не только игрой актеров: он начинался с эффектных афиш и плакатов, способных привлечь внимание горожан и как бы приоткрыть занавес. Спустя десятилетия мы можем вновь увидеть созданные Ольгой Биантовской плакаты, музейные афиши 1970−1990-х годов.
Творчество Ольги — самозабвенное служение в храме искусств. Она беспрерывно работала, но при этом оставалась иронично улыбающейся, порхающей над бытом, выдумщицей, сочинявшей на ходу чисто ленинградско-петербургские байки… Исповедальной она была редко, но ее неизменно элегантный облик стал открытым выражением ее вкуса, настроений, стилевых пристрастий.
В лучших ленинградских театрах вдохновенно создавали декорации, плакаты, афиши замечательные, отмеченные божьим даром художники — Марина Азизян, Рашид Доминов, Завен Аршакуни, Ольга Корбут, Виктор Kундышев, Китаев, прославляющие ленинградскую школу, петербургское искусство, классические традиции, в том числе Серебряный век. Для них своим Станиславским был, конечно, единственный и неповторимый Николай Павлович Акимов. Увидев его постановки в Театре комедии, нельзя было не восхищаться, не проникнуться сутью театрального искусства. Замечательный Завен Аршакуни в 1972 году оформлял балет Арама Хачатуряна «Гаяне» (хореография Бориса Эйфмана). Произведения Завена находили отклик у Д. С. Лихачева, Д. Синявского, тонко разбиравшихся в искусстве.
Эти живописцы и графики, как и Ольга, были на удивление свободными в своем творчестве — в те покрытые плесенью времена, отмеченные проявлениями жестких запретов и тоталитарной морали. Но художники превращали театр в пространство мифа, доброй сказки. Их жизнь протекала в окружении волшебных декораций: умные и талантливые люди подпитывали свои утопии, иллюзии… Их театральные афиши органично вписывались в петербургское городское пространство, зрители восхищались их произведениями, прославляющими великое мировое искусство (плакаты «Идиот», «Женитьба Фигаро»).
Многим из них пришлось тяжело в девяностые годы — времена формально раскрепощенного экспериментального искусства. Они продолжали свою творческую жизнь, но их души были сильно травмированы. Боль одиночества пришлось испытать и Ольге Биантовской. Спасала возможность погрузиться в собственный прозрачно-акварельный мир образов, цвета…
«Как тебе постмодернистская выставка?» — спросил Завена известный литератор А. Чернов. Ответ сформулирован лаконично, с предельной точностью: «Понимаешь, у меня другая профессия».
Концептуальный комментарий Ольги к этим словам находим в автопортрете художницы: она как бы задушена бархоткой — петлей с надписью «массовая культура» (1996). Так расшифровывается ее мрачное состояние в недобром мире вынужденного одиночества.
Ее плакаты, посвященные балетам и операм тогда еще Кировского (ныне Мариинского) и Малого оперного (ныне Михайловского) театров, проникнуты музыкой. Не стоит забывать, что гармония музыки в самих постановках была организующим началом. «Язык музыки… выражает нечто, о чем молчит слово…» — сказал Шекспир. Плакаты Ольги Биантовской отличаются непосредственностью музыкального выражения. Музыкальность была отличительной чертой и классиков импрессионизма (именно Франция стала родиной плаката, пропитанного особым шармом), и русских художников «Мира искусства». (О влиянии Бенуа, Добужинского, Сомова, ощутимом в творчестве Ольги Биантовской, я писала в предыдущей статье.)
Пластические образы в театральных афишах художницы, при всей их литературности, «не молчат», ибо пропитаны оркестровыми звуками, разнообразными ритмами. В каждой афише слышны свои ноты, выраженные в той или иной цветовой гамме… П. И. Чайковский («Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Щелкунчик», «Моцартиана»), А. В. Чайковский («Ревизор»), С. С. Прокофьев («Золушка», «Ромео и Джульетта»), А. Адан («Корсар», «Жизель»), Л. Минкус («Дон-Кихот»). Синтез конкретно-реального и отвлеченно-возвышенного, сложное сопоставление различных композиционных и образных планов отличают ее почерк, узнаваемый, запоминающийся, пропитанный собственным восприятием самых знаменитых в мире балетов и опер. Афиши Ольги Биантовской — редкие образцы плакатного искусства. Полет, летящие фигуры — ее «коронный номер».
Воспитанная на музыке, искусстве, она с детства обладает подлинной внутренней культурой. Со студенческих лет она искала новое в природе театральности, изучая традиции готики, ренессанса; отчасти поэтому столь выразителен ее пластически зримый мир, наполненный декоративными элементами, костюмами разных эпох, особой зрелищностью. Нежный розовый цвет разной насыщенности — по-особенному теплый — придает некую легкость, воздушность ее композициям.
Мне так не хватает теплого, проникновенного общения с ней. Сейчас Ольга окружена сохраненным миром ее искусства. Сын, Виктор Наумов, на протяжении многих лет не только бережно хранит ее произведения, но и экспонирует их, издает в каталогах и книгах, — ее имя снова звучит.
Булгаков писал: «Человек за все платит сам, и потому он свободен». За счастье быть красивой, любимой, поглощенной творчеством, не принявшей многие, пропитанные коммерцией и алчностью, изменения в современном ей мире Ольга Биантовская заплатила огромную трагическую плату. Но ее светлый образ, как и ее волшебное, многоцветное графическое искусство, стал неотъемлемой частью отечественного арт-пространства.
Источник: Юрьева Т. С. Ольга Биантовская: мифотворчество// Ольга Биантовская. Поэзия графики и плаката. Автор-составитель В. Б. Наумов. Санкт-Петербург, 2018. С. 21−23. — ISBN 978−5-6 041 035−5-5.
Все статьи о творчестве О. А. Биантовской
Творчество Ольги — самозабвенное служение в храме искусств. Она беспрерывно работала, но при этом оставалась иронично улыбающейся, порхающей над бытом, выдумщицей, сочинявшей на ходу чисто ленинградско-петербургские байки… Исповедальной она была редко, но ее неизменно элегантный облик стал открытым выражением ее вкуса, настроений, стилевых пристрастий.
В лучших ленинградских театрах вдохновенно создавали декорации, плакаты, афиши замечательные, отмеченные божьим даром художники — Марина Азизян, Рашид Доминов, Завен Аршакуни, Ольга Корбут, Виктор Kундышев, Китаев, прославляющие ленинградскую школу, петербургское искусство, классические традиции, в том числе Серебряный век. Для них своим Станиславским был, конечно, единственный и неповторимый Николай Павлович Акимов. Увидев его постановки в Театре комедии, нельзя было не восхищаться, не проникнуться сутью театрального искусства. Замечательный Завен Аршакуни в 1972 году оформлял балет Арама Хачатуряна «Гаяне» (хореография Бориса Эйфмана). Произведения Завена находили отклик у Д. С. Лихачева, Д. Синявского, тонко разбиравшихся в искусстве.
Эти живописцы и графики, как и Ольга, были на удивление свободными в своем творчестве — в те покрытые плесенью времена, отмеченные проявлениями жестких запретов и тоталитарной морали. Но художники превращали театр в пространство мифа, доброй сказки. Их жизнь протекала в окружении волшебных декораций: умные и талантливые люди подпитывали свои утопии, иллюзии… Их театральные афиши органично вписывались в петербургское городское пространство, зрители восхищались их произведениями, прославляющими великое мировое искусство (плакаты «Идиот», «Женитьба Фигаро»).
Многим из них пришлось тяжело в девяностые годы — времена формально раскрепощенного экспериментального искусства. Они продолжали свою творческую жизнь, но их души были сильно травмированы. Боль одиночества пришлось испытать и Ольге Биантовской. Спасала возможность погрузиться в собственный прозрачно-акварельный мир образов, цвета…
«Как тебе постмодернистская выставка?» — спросил Завена известный литератор А. Чернов. Ответ сформулирован лаконично, с предельной точностью: «Понимаешь, у меня другая профессия».
Концептуальный комментарий Ольги к этим словам находим в автопортрете художницы: она как бы задушена бархоткой — петлей с надписью «массовая культура» (1996). Так расшифровывается ее мрачное состояние в недобром мире вынужденного одиночества.
Ее плакаты, посвященные балетам и операм тогда еще Кировского (ныне Мариинского) и Малого оперного (ныне Михайловского) театров, проникнуты музыкой. Не стоит забывать, что гармония музыки в самих постановках была организующим началом. «Язык музыки… выражает нечто, о чем молчит слово…» — сказал Шекспир. Плакаты Ольги Биантовской отличаются непосредственностью музыкального выражения. Музыкальность была отличительной чертой и классиков импрессионизма (именно Франция стала родиной плаката, пропитанного особым шармом), и русских художников «Мира искусства». (О влиянии Бенуа, Добужинского, Сомова, ощутимом в творчестве Ольги Биантовской, я писала в предыдущей статье.)
Пластические образы в театральных афишах художницы, при всей их литературности, «не молчат», ибо пропитаны оркестровыми звуками, разнообразными ритмами. В каждой афише слышны свои ноты, выраженные в той или иной цветовой гамме… П. И. Чайковский («Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Щелкунчик», «Моцартиана»), А. В. Чайковский («Ревизор»), С. С. Прокофьев («Золушка», «Ромео и Джульетта»), А. Адан («Корсар», «Жизель»), Л. Минкус («Дон-Кихот»). Синтез конкретно-реального и отвлеченно-возвышенного, сложное сопоставление различных композиционных и образных планов отличают ее почерк, узнаваемый, запоминающийся, пропитанный собственным восприятием самых знаменитых в мире балетов и опер. Афиши Ольги Биантовской — редкие образцы плакатного искусства. Полет, летящие фигуры — ее «коронный номер».
Воспитанная на музыке, искусстве, она с детства обладает подлинной внутренней культурой. Со студенческих лет она искала новое в природе театральности, изучая традиции готики, ренессанса; отчасти поэтому столь выразителен ее пластически зримый мир, наполненный декоративными элементами, костюмами разных эпох, особой зрелищностью. Нежный розовый цвет разной насыщенности — по-особенному теплый — придает некую легкость, воздушность ее композициям.
Мне так не хватает теплого, проникновенного общения с ней. Сейчас Ольга окружена сохраненным миром ее искусства. Сын, Виктор Наумов, на протяжении многих лет не только бережно хранит ее произведения, но и экспонирует их, издает в каталогах и книгах, — ее имя снова звучит.
Булгаков писал: «Человек за все платит сам, и потому он свободен». За счастье быть красивой, любимой, поглощенной творчеством, не принявшей многие, пропитанные коммерцией и алчностью, изменения в современном ей мире Ольга Биантовская заплатила огромную трагическую плату. Но ее светлый образ, как и ее волшебное, многоцветное графическое искусство, стал неотъемлемой частью отечественного арт-пространства.
Татьяна Семеновна Юрьева,
Профессор, доктор искусствоведения, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, директор музея им. Дягилева СПбГУ
Источник: Юрьева Т. С. Ольга Биантовская: мифотворчество// Ольга Биантовская. Поэзия графики и плаката. Автор-составитель В. Б. Наумов. Санкт-Петербург, 2018. С. 21−23. — ISBN 978−5-6 041 035−5-5.
Все статьи о творчестве О. А. Биантовской